Мэйнард Джеймс Кинан сам себе индустрия. Прославившись однажды как загадочный, вокально удивительный фронтмен TOOL, певец превратился в плодовитую творческую единицу. Пока фанаты продолжают ждать новостей про пятый альбом TOOL, Кинан погружается в другие начинания, как то арт-поп-коллектив PUSCIFER и винодельня Caduceus Cellars, которые существуют уже слишком долго, чтобы считаться обычными сайд-проектами. Добавьте к этому списку еще кое-что: Буквально вчера мир заговорил о том, что Кинан сотрудничает с бывалым писателем и редактором Сарой Дженсен в рамках официальной биографии.
Журнал Rolling Stone созвонился с Джеймсом Кинаном, чтобы обсудить процесс написания и, конечно же, долгожданный альбом TOOL.
Можешь рассказать мне предысторию книги? Как это случилось?
У одного из моих друзей есть сетра-писательница. Она на 10 лет старше нас; можно сказать, что она была рядом все время, видела, что происходило в начальной и средней школе. В общем, я подошел к ней, чтобы понять, заинтересована ли она в работе над моей полуавтобиографией. Просто я не хочу писать автобиографию от первого лица. Я бы предпочел форму небольших историй, как будто ты отправляешься в путешествие один, но с небольшими ремарками, произнесенными моим голосом — это конкретные ситуации или анекдоты. Мы просто говорили по телефону пару раз в неделю, вспоминали прошлое, раздумывали над историями и так далее.
Почему ты считаешь, что сейчас правильное время, чтобы рассказать историю в таком формате? Думаю, люди обращались с предложениями и раньше.
Я не знал, как много времени займет написание книги. Я метил к своему 50-летию, но у нас не получилось ускориться. В итоге книга выйдет чуть позже.
Полагаю, что твоя дружба с писателем стала особым фактором.
Верно, потому что она уже знает, откуда я родом. Она пришла оттуда же, так что многие вещи уже были понятны, потому что мы росли вместе.
Очевидно, ты говорил о своей жизни миллион раз в различных интервью и документальном фильме «Blood Into Wine». Были конкретные вещи, которыми ты хотел поделиться с людьми, но которые до этого не рассказывал?
Думаю, да. Все наши поступки – это уже адаптированная для прессы вещь, однако когда мир решает рассказать о тебе, может показаться, что никакой жизни до этого не было, и я сам был ничем. Очень многие вещи случались в моей жизни, о которых никто не знает. Я чувствую, что это шанс показать закономерность.
Можешь вспомнить конкретный аспект своей жизни, который относится к тем секретным вещам, что мы можем увидеть в книге?
[Смеется] Неплохая попытка. Вы хотите, чтобы я проговорился об этом сейчас, и вам не пришлось покупать книгу?
[Смеется] Ну, я просто хочу раззадорить аппетит.
Нет, в моей жизни случалось много вещей до музыки, о которых мы говорили, но деталей не так много. Эта книга предлагает целую цепочку событий, показывает семейную историю, еще до Войны за независимость [США].
Ты узнал что-нибудь о себе или своей семье в процессе?
Безусловно, потому что перед тобой открываются паттерны. Дожив до определенного возраста, ты начинаешь думать, что узнал все, но если сложить все эти паттерны, открывается собственная модель поведения. Это дает возможность исправить ее.
Звучит как терапия…
Да, артистическая терапия.
Предположу, что ты читал много биографий или мемуаров других артистов. Как думаешь, что делает эти книги хорошими или плохими?
Все зависит от читателя, наверное. Большинство людей хотят услышать, как ты копаешься в нижнем белье, выносишь сор из избы. Для меня это скучно. «Мы выбросили рояль из окна!». Это было миллион раз еще до рождения Бадди Рича. Мне кажется, большая часть биографий – это истории личной войны. Те, что мне нравятся, больше рассказывают о психологии и процессе принятия решений. Я больше заинтересован в этом перекрестке, в том, как человек стоит на перепутье и принимает решение. И вы видите последствия этого решения, причинно-следственные связи.
Можешь вспомнить конкретную биографию, к которой ты стремишься?
Боуи [вероятно, речь идет про книгу «Moonage Daydream: The Life and Times of Ziggy Stardust» 2002 года]. У него были довольно цельные мемуары. Это единственное, что приходит на ум сейчас. Но, опять же, мы пытаемся написать о большем. Отслеживаем персонажа по ходу истории. Не знаю, читали ли вы когда-нибудь «Little, Big» Джона Кроули – это фантастический фантазийный роман с несколькими одномерными слоями истории. Это было бы что-то подобное.
Ты говоришь, что книга написана не от первого лица. Ты дал Саре карт-бланш, разрешив говорить всему миру о твоей жизни?
Да, у нас были списки людей, с которыми я вступал в контакт на протяжении всей моей жизни. Некоторые из них уже умерли, поэтому мы не могли до конца рассказать их историю. Когда мы говорили с моими старыми друзьями, разговор не обязательно касался меня. Мы говорили об опыте, который пережили вместе с кем-то или чем-то третьим: учителем, тренером… пространством, временем и так далее.
Насчет всех этих данных: Сара советуется с тобой или ты разрешаешь ей включать все, что она посчитает нужным?
Они пишет секцию за секцией; мы возвращаемся, редактируем, правим материал глава за главой. Мы говорим два раза в неделю. Она отправляет мне главы, я читаю их, а потом она задает вопросы или рассказывает о противоречиях. Мы говорим с кем-то еще, но воспоминания могут отличаться. Мне приходится ломать голову: «Я был пьян? Я проспал это?». Постоянное редактирование, сверка фактов. Книга не до конца готова, но процентов 90 уже есть, так что мы надеемся выпустить ее следующей осенью.
Ты говорил про формат от третьего лица с небольшими вставками прямой речи.
Она писала книгу так, будто наблюдала мой путь, и я не вмешивался. Иногда так даже лучше… Если мы отступали с этой дороги, было уместно добавить мой голос, чтобы я рассказал какие-то сторонние истории.
Были какие-то авторы, которым ты подражал?
Нет, это просто мой голос. Сара писатель, поэтому она рассказывает мою историю. Мы написали ее совместно, так что для меня важно, чтобы ее голос был не тише моего.
Связана ли книга с отцовством и попыткой оставить записи для детей?
Я являюсь отцом уже 20 лет, так что, это возможно, но не обязательно.
Книга для тебя является прежде всего эгоистичным моментом, а уже потом попыткой рассказать о жизни людям, желающим этого?
Думаю, да. Так будет точнее. Большинство людей, когда дело доходит до знаменитостей, считают слово «эгоист» чем-то отрицательным. Но когда речь идет об искусстве, ты должен быть эгоистичным. Ты должен обитать в своем собственном пространстве, создавать это пространство – очень эгоистичное пространство. В противном случае ты становишься частью корпорации и двигаешься по прихоти своего босса/ общественности. Как истинный художник, ты должен быть немного эгоистичным. Ты должен найти эту связь с нематериальным.
Наверное, ты в курсе, что у тебя куча поклонников, которые хотя знать подробности твоей жизни. Не было мысли вроде: «Вот вся информация – теперь не нужно копаться в моей личной жизни».
Нет… Мне нужно подумать об этом. Не думаю, что это так. Я подхожу к этому, как к любому творческому процессу или проекту. Я просто пишу историю – и так получилось, что она рассказывает о моей жизни.
Пару недель назад у тебя был разговор> с одним из наших журналистов, и он спрашивал о новом альбоме TOOL. Ты говорил, что нет музыки, с который ты мог бы работать. Но еще в прошлом году Rolling Stone встречались с Дэнни [Кэрри, ударные] и Адамом [Джонсом, гитара], и они говорили про наличие материала. Можешь объяснить, в каком состоянии находится альбом?
Считаешь меня ленивым?
Конечно, нет.
ОК – это все, что я могу сказать.
Так…
Они работают в своем ключе; я упорно работаю в своем. Мне нечего сказать тебе.
