Разве панки не должны смотреть на цветы и ненавидеть их? Только не ICEAGE, недавно выступавшие в Токио посреди галереи изощренных цветов любого оттенка и вида. Электрический синий, королевский червленый, пурпурный, барвинковый… Наблюдая за датскими рокерами в столь увлекательной обстановке, легко представить себе пышные похороны. Ботанический шик, однако, оказался инсталляцией японского художника Азумы Макото, который чуть раньше запустил бонсай в стратосферу. Но если отбросить условности, этот поразительный антураж еще острее заставлял чувствовать красоту музыки, ее мягкость, тиранию, экстатику. Новая музыка ICEAGE обитает рядом и, вкупе с флорой, отражает приверженность группы идее спонтанности, нежеланию соответствовать ожиданиям, но являть ранимость со знаком вопроса.
Десять лет ICEAGE культивировали витиеватый шарм: ведомые дракулическим поэтом, угрюмые музыканты то и дело пускалась в эксперименты с драматичным и лязгающим пост-панком под стать Роланду Стюарту Говарду периода THE BIRTHDAY PARTY и THESE IMMORTAL SOULS. Эти стремления как открытая книга читаются в их лучших песнях. «Ecstasy» знакомит с экспрессией, «The Lord’s Favorite» — с непоколебимым юмором, «How Many» — с романтизмом. Но даже при том, что эта удивительная одиссея их четвертого альбома выпячивает сильные стороны ICEAGE, стоп-кран они дергать явно не собираются.
На «Beyondless» группа достигает величия благодаря еще большей цельности и дозированной динамике. В строках «Hurrah» вокалист Элиас Ронненфельт (Elias Rønnenfelt) поет о «ревущем фейерверке фри-джаза», чтобы вскольз обрисовать пышную палитру саксофона, тромбона, трубы, фортепиано и скрипки с пульсацией подстать SWANS. Альбом лоснится, как бутыль шампанского, стреляющая в слоу-мо. Тексты, написанные, по словам певца, в период урбанистических бдений, могут быть как библейскими, так и шекспировскими, а могут просто транслировать холод улиц в бездну внимательных глаз. Если провести параллель с сырым, желчным хардкором ICEAGE образца 2011 года, перемена вдохновляет. Все звучание «Beyondless» — от заводных риффов до псевдокабаре — будто покрыто слоем сусального золота.
26-летний Элиас полон драматургии — его голос и раньше был то демоническим, то равнодушным, то полупьяным, а иной раз объединял в себе все. Теперь же, с плотной фиксацией на английском языке, он стал более завершенным и цельным, будто Рембо́, воспитанный в семействе Адамс. Он сравнивает себя с крысой и беседует с Богом; он смеется над апокалипсисом и венерическими хворями; жаждет «спонтанного трепета» в наркотическом опусе «Catch It», а на океаническом заглавном треке он «совершенно теряет внутреннее море». Передержанное отчаяние — повторяющаяся тема сборника. Ренненфельт берется за перо рьяно и строго, рождая фразы вроде «анестезирующей связи», «сумасшествия плоти» и «жалкой пантомимы», которые легко скатываются с языка. Когда же он добирается до куплета «Так высоко, так низко; эти перепады помогают парить», — он рассказывает об унижении столь властным голосом, что разрежает воздух и наполняет каждую щелочку песни музыкой в духе оперного исполнения.
Ронненфельт — жадный читатель, а потому альбом полнится художественными деталями. Само название позаимствовано из абсурдистской поэмы ирландца Сэмюэла Беккета «Худшему навстречу» (1984), которая обращалась к языковому минимализму. Истории «Beyondless», тем не менее, отражают дискомфорт современности. Так, на «Thieves Like Us» группа поет об архитектуре предрафаэлитов и мертвых бабочках, тревожно описывая человека как заложника, а затем вовсе предлагают «запретить человечество и себя». На «Hurrah» Ронненфельт становится гротескным солдатом, которому убивать необходимо. Он так настойчиво скандирует куплеты, будто сам является жертвой военного насилия. ICEAGE вряд ли можно назвать протестной группой, но этот тонкий слой льда только упрочняет скульптуру ясного озера.
«Showtime», тем временем, привносит водевильное безумство. Здесь отпрыски хардкора преобразуют «боуистскую» логику в экстрим, приоткрывая дверь в мир Нового Орлеана с дымными барами. Сначала Ронненфельт невинно описывает концертный зал: покупка билетов, беседы и толпы местных, включая сердцеедок и спекулянтов. Но затем головокружительная песня приобретает комический рельеф, а еще погодя ICEAGE начинают кураж. Когда звезда представления берет пистолет и «как дар толпе распыляет свои мозги», истерзанный зритель алчет вернуть деньги. Это своего рода аллюзия на современное зрелище, капитализм и мрачные реалии исполнительского искусства, а также самое шокирующее творение ICEAGE.
В рамках рекламы «Beyondless» икона панка Ричард Хэлл написал псевдоэссе об ICEAGE, где констатировал интеллект и анархию и сравнивал вокалиста с их общим духовным предшественником Чарльзом Бодлером. Такого рода аттестация редка для групп спектра ICEAGE, ведь она может исходить только от старших литераторов жанра. Удивляться не стоит. ICEAGE по-прежнему аутсайдеры — слишком замкнутые для инди, но недостаточно «подвальные» для тру-панка. Показательно и то, как старательно они взаимодействуют со знаменитостями всех областей: Скай Феррера, Елизабет Пейтон, оперной певицей М Ламар и пресловутым Макото Азума, — наплевав на эстетику DIY.
Игги Поп однажды назвал ICEAGE единственной современной панк-группой, которая «звучит по-настоящему опасно». Но самое опасное, что ранняя версия группы бледнеет по сравнению со смелостью «Beyondless». Настоящий риск обитает там, где на карту ставится все. Слушатель тоже рискует, но не это ли символизирует жизнь в стиле «панк»?
