Мальчик настаивал, чтобы его звали «Бастер». Это не настоящее имя, но кому какое дело? Мальчик боготворил Бастера Крэбба, лихого актера с квадратной челюстью, который изображал межпланетного храбреца Флэша Гордона в одноименном сериале Universal Studios. В нем герой отправлялся на таинственную планету Монго, где сталкивался с угнетенными расами и ослеплял камеру своей утонченной внешностью со светлыми ухоженными волосами.
Мальчик по имени Бастер не был блондином. Он был афроамериканцем с корнями чероки в своей родословной, а также обладал непослушными волосами, зубастой ухмылкой и глазами, слишком мудрыми для его возраста. В 50-х годах его семья влачила существование в Сиэтле. Мать и отец страдали алкоголизмом и часто ссорились. Когда ссора становилась слишком сильной, Бастер прятался в шкаф.
Он всем сердцем желал отправиться на планету Монго, чтобы сразиться со злобным Мингом Безжалостным, спасти красавицу Дейл Арден и заработать вечную славу героя. Все, что угодно, лишь бы оказаться вдали от убогого дома с битыми стеклами на полу.
Однажды ночью Бастер и его брат Леон стали свидетелями события, которое навсегда изменило их судьбы. За окном спальни, на заднем дворе, висело образцовое НЛО – как будто из фильма про Флэша Гордона. Буквально через минуту тарелка исчезла, но этого было достаточно, чтобы юный мозг Бастера запечатлел событие на всю жизнь.
На следующий день он заполонил все тетради рисунками космических кораблей и красочными вспышками, а потом поразил Леона калейдоскопом сложных историй о «ледниковой эпохе, горящих планетах и зарождении вселенной», если верить словам писателя Адама Митчелла. В трудном, маргинальном мире Бастера воображение стало главным убежищем. Вскоре он зацепился и за других героев – тех, что играли хриплую, похожую на шум ракет музыку, называемую рок-н-роллом. В школу он постоянно брал с собой метлу, притворяясь, будто это гитара; как и корабль Гордона, эта «машина» должна была преобразовать его, унести в другой, фантастический мир.
Джеймс Маршалл Хендрикс в конечном счете перерос Бастера. Но он никогда не изменял фантастике. В 1966 году для метлы уже не было места; после краткой службы в десантных войсках США он начал профессионально играть на гитаре – в основном как сессионный музыкант для R&B-артистов Литл Ричарда и THE ISLEY BROTHERS.
Позже он стал сольным артистом, а после встречи с Чесом Чендлером, басистом успешной британской группы THE ANIMALS, переехал в Лондон. На тот момент ему было 23 года. К слову, Чендлер тоже был фанатом научной фантастики. Он обеспечил юному гитаристу нескончаемый поток сай-фай романов, которые обладали гораздо более сложным сюжетом, нежели его любимые сериалы с участием Бастера Крэбба.
«У меня была целая библиотека научной фантастики, — говорит Чендлер в книге «Ultimate Hendrix», летописи Джона МакДермотта и Эдди Крамера. – Сначала Джими прочитал «Земля без людей» Джорджа Стюарта». Роман, изданный в 1949 году, рисовал постапокалиптический мир, в котором человечество перешло к дотехнологическому трайбализму. Как отмечает Чендлер, «это значительно отличалось от Флэша Гордона. Это история о конце света, новом начале, катастрофе. Джими начал читать все».
Любовь Хендрикса к фантастике возродилась. Еще один рассказ из библиотеки басиста назывался «Лот». Короткая и трагичная история Уорда Мура, опубликованная в 1953 году, рассказывала о семье, выживающей в условиях постядерной пустыни (фильм 1962 года «Паника в нулевом году» повторяет сюжет романа).
Затем разразилась холодная война и война во Ветнаме. Мир, казалось, балансировал на грани, и эти апокалиптические романы засели в сознании Хендрикса наряду с психоделическими звуками и «свингующим Лондоном», к которому он быстро приобщился.
Самым мощным из этих рассказов был роман Филипа Хосе Фармера «Ночь света». Задолго до популяризации ЛСД автор создал самый психоделический фантазм: раз в семь лет планета, вращающаяся вокруг далекого солнца, заполняется загадочным излучением, которое заставляет материю трансформироваться и менять свою форму. Статуи оживают. Люди превращаются в деревья. Восприятие становится хаотичным, калейдоскопическим. В какой-то момент истории солнечные пятна, наблюдаемые с этой далекой планеты, обозначаются как «пурпурная дымка». Эта фраза застряла в голове Хендрикса. Вскоре она вдохновит его не только на прорывную песню, но и приведет к основополагающему объединению научной фантастики и рок-н-ролла.
Ночь 26 декабря 1966 года была одинокой, но захватывающей. Джими сидел в гримерке Upper Cut в Форест-Гейт в Лондоне. Застенчивый за кулисами и зажигательный на публике, он сам себя закалил – возможно, с помощью веществ, меняющих сознание – для своего первого шоу с новым трио под названием THE EXPERIENCE. За окнами разгоралась ночь после Рождества. Увидит ли он это еще раз? В мире, будто бы поклявшемся рухнуть в пропасть, не могло быть гарантий.
Погруженный в свои мысли, блуждающий во всех научно-фантастических историях, которые он прочитал, Хендрикс взял лист бумаги. Слова шли потоком. Одна страница закончилась, затем – другая, и еще одна, и еще. Он походил на того мальчугана Бастера, сжимающего страницы своей тетради с нацарапанными картинками НЛО. Вскоре появилась тысяча слов. Хендрикс посмотрел на поэму и принялся ее сокращать.
Так прорастало семя его новой песни. Первоначальный вариант произведения с сай-фай налетом – включая «историю войны на Нептуне», как отмечал Стивен Роби в книге «Black Gold: The Lost Archives of Jimi Hendrix» — так и остался на полу гримерки, однако песня сохранила свое яркое название, фразу из двух слов, которая засела в голове музыканта во время чтения Фармера. Хендрикс назвал ее «Purple Haze».
«Пурпурная дымка» вышла в качестве сингла 50 лет назад, 17 марта 1967 года, и отправила Хендрикса прямо на небосвод. Это была лишь первая песня из каталога музыканта, написанная под влиянием научной фантастики. Как вспоминает Чендлер, роман «Земля без людей» впоследствии вдохновил его на «Third Stone from the Sun» и «Up from the Skies». В этих мелодиях, выпущенных в том же году, когда Дэвид Боуи представил свой первый фантастический трек «We Are Hungry Men», инопланетяне посещают Землю и недоумевают от увиденного.
«Третий камень от Солнца» заканчивается уничтожением нашей планеты, тогда как «Высоко от небес» приводит к более смиренной, жалостной ноте. Пришелец из этой песни посещал Землю давно, и теперь шокирован состоянием планеты: «Я жил здесь раньше, в эпоху льда. Поэтому я так беспокоен. Я вернулся, и звезды сошли с орбит. Мир в огне».
По иронии, «Third Stone from the Sun» начинается почти так же, как «We Are Hungry Men» Боуи. Опять же, общая конструкция в научной фантастике – и тогда, и сейчас – представляет собой информационную свалку. По законам жанра, экспозиция должна мгновенно погрузить читателя в странный мир и его условия. Хендрикс освоил ходы, роли и структуры фантастики и одним из первых начал применять их в музыке.
До этого момента сай-фай практически не затрагивал поп. 50-е и начало 60-х годов изобилуют глупыми песнями вроде «Flyin’ Saucers Rock and Roll» и «Mr. Spaceman», а то и целыми альбомами, которые не несли художественной ценности. «Mr. Spock’s Music from Outer Space», паразитирующий на внезапной славе «Звездного пути» Леонарда Нимоя, лишь один из примеров.
Несмотря на свою забавность, эти песни не достигали глубин научной фантастики. Хендрикс, черпая вдохновение из конкретных произведений, был на передовой нового музыкального движения, полагающегося на тревоги далеких галактик.
Звезда Хендрикса поднялась вслед за «Purple Haze», и научная фантастика вырвалась из заточения. В его виртуозных руках песни о космосе и пришельцах обретали новое измерение. Так, «The Stars That Play with Laughing Sam’s Dice», где фраза «Laughing Sam’s Dice» считалась вопиющей отсылкой к ЛСД, была настоящим потоком сознания, но еще она перерастала в откровенный сай-фай. «Экспресс «Млечный путь» заполнен, все на борту», — пел Хендрикс, после чего рисовал страшную аварию в космосе: «Посмотрите направо, и увидите Сатурн. Посмотрите налево, и увидите Марс. Эй, осторожно! Не открывай эту дверь!».
В композиции «EXP» барабанщик THE JIMI HENDRIX EXPERIENCE Митч Митчелл изображал интервьюера, задающего вопросы пришельцу — естественно, его играл сам Хендрикс — а элегический трек «1983… (A Merman I Should Turn to Be)» говорил про ядерный холокост и гигантские столпы в форме губной помады, которые вызывают дождь и крики боли. По сюжету, опустошенный рассказчик использует неведомую машину, чтобы преобразовать себя в амфибию, а затем отправляется в море, предоставив своих бывших соплеменников воле судьбы.
Используя студийные манипуляции, инновационные эффекты и передовые гитарные усилители, Хендрикс подарил своей музыке потустороннюю ауру. Так, критик Чарльз Мюррей называл «1983… (A Merman I Should Turn to Be)» «первоклассным примером фантастической рок-музыки». Слушая новаторское воссоздание апокалиптического мира, социальной изоляции и мифического возрождения с помощью технологий, трудно утверждать обратное.
В 50-е годы Айзек Азимов ввел определение «социальной фантастики», чтобы описать сай-фай, освещающий социальные проблемы и отношения между людьми. Хендрикс никогда не писал книг, но его музыка идеально вписывалась в термин Азимова.
Трагическая смерть музыканта из-за наркотиков в 1970 году – в возрасте 27 лет – означала, что он уже не увидит очередной волны песен о космосе. Его бывший роади, Иэн «Лемми» Килмистер, в 1971 году присоединился к группе HAWKWIND – они станут одними из ведущих практиков научно-фантастического рок-н-ролла в 70-е. Поджанр также захватит умы RUSH, IRON MAIDEN, COHEED AND CAMBRIA и многих других.
Он никогда не узнает и о том, как его уникальное слияние фантастики, звуковых технологий и тяжелого блюза поможет в формировании афрофутуризма. Конечно, Хендрикс не играл ведущей роли в этом движении, но его алхимия является важной вехой в эволюции афрофутуристов.
Свою последнюю фантастическую песню «House Burning Down» он написал для альбома «Electric Ladyland» (1968). Наряду с многочисленными изображениями армагеддона он упоминает о «гигантской лодке из космоса», которая «заберет мертвецов» с собой.
Осталось представить, как мальчишка по имени Бастер уплывает в бескрайний простор. В том, что он добьется геройской славы, никто не сомневается.
