Медельин, Колумбия. В конце 80-х годов Пабло Эскобар и наркокартели сделали все, чтобы Город вечной весны стал синонимом ада на Земле, но для местных жителей эта страница истории — суть позор, и они с легкостью бросят в вас камень за одно лишь упоминание былого террора. Никто не оценит и телеэкранный хит «Нарко», потому что не с руки славить автохтонного злодея, заполонившего заголовки мировой прессы. Три десятилетия тяжелых расследований не прошли даром: город погрузился в густые сумерки на пути к восстановлению культурной истории.
Но независимо от эпистолярных предпочтений колумбийцев, наследие Эскобара нужно воспринимать как данность. Причем, данность не вполне отрицательную. В конце 80-х годов столица северной провинции Антьокия прославилась как столица убийств и, как ни странно, лоно колумбийского рок-н-ролла, место музыкальной революции в самом сердце насильственного урагана.
В 2017 году, 29 января, город оплакивал потерю Элькина Рамиреса (Elkin Ramírez), первой колумбийской рок-звезды по прозвищу Эль-Титан (El Titán). Его гордо именовали национальным ответом Брюсу Дикинсону из IRON MAIDEN. В этот роковой день время остановилось. Впервые в истории города Центральный кафедральный собор стал местом радений для металлистов — поклонников, друзей и просто доброжелателей, которые роняли слезы и пели, пока группа KRAKEN давала последний концерт.
«Каждый человек — история», писал Рамирес в 1986 году. Эта история, отчасти отрефлексированная в фильме «Rodrigo D: No Futuro», показывает, что нигилизм и смерть следовали за Эскобаром, но они же имели обратный эффект.
В отличие от других мятежей в колумбийской истории, новое движение вооружилось рок-музыкой, панком и хэви-металом. Его солдаты пришли из трущоб на склоне холма, а поскольку они больше других страдали от творившегося безумия, они обернули свое оружие в сторону общества.
Два человека из этой армии, Хуанес и Алекс Окендо, принесли Колумбии международную славу. Первый — как поп-исполнитель и посланник мира, второй — как фронтмен висцеральной дэт-метал группы MASACRE, которая одной из первых подписала контракт с крупной компанией звукозаписи за границей. Под влиянием «Эль-Титана» они использовали свою лирику, чтобы осудить насилие былых дней…
Рождение колумбийского рока
В конце 60-х годов британское вторжение добралось до латинского мира. Революция THE BEATLES и THE ROLLING STONES переросла в BLACK SABBATH, DEEP PURPLE и LED ZEPPELIN, а поскольку Испания томилась под гнетом цензуры генерала Франко, Аргентина переняла эстафету.
Так зародился Rock Nacional, «национальный рок» — своеобразный гибрид рок-музыки, лингвистической гордости и национализма. Латинская Америка не без удовольствия подхватила цепную реакцию. К началу 80-х Франко не стало, а Rock Radical Vasco — другую форму протестной музыки из Страны Басков — прибило к берегам Колумбии вместе с американским хард-роком, хардкором и панком.
Юные медельинцы, не понимая толком, что это такое, изголодались по звукам протеста, которые подпитывались неформальными встречами, так называемыми «notas» и «parches», где фанаты продавали кассеты и «pastas», лонгплеи, а самые осведомленные делились сакральным знанием. Стали возникать местные группы, игравшие на вечеринках и автостоянках. И хотя некоторые заслуги Хорхе Кальдерона и группы CARBURE в роли первых реальных национальных рокеров достойны упоминания, историческое событие состоялось 22 сентября 1984 года, когда команда под названием KRAKEN (или KRIPZY чуть ранее) сыграла концерт в этом жестоком месте.
Братство, тем не менее, было неоднородно. Как и в Британии 70-х, тяжелая гитарная музыка пришла в Медельин как движение рабочего класса, и этот отголосок марксистской идеологии ревниво охранялся. Пока группы из «гетто»: MIERDA, PARABELLUM и DANGER — бесцеремонно обращались со звукорядом, KRAKEN играли утонченную, сложную и поэтичную музыку. Они пришли из среднеклассового района Белен, далекого от проблем Манрике, Аранхуэса, Буэнос-Айреса и других трущоб, которые томились в бандитском окружении на периферии.
Ранние движения Колумбии разнились по социально-политическим признакам, а с появлением ультра-метала — примитивного сплава метала и хардкор-панка реакционного толка — пропасть непонимания разрослась.
Метал — прерогатива рабочих. Такая доминировала парадигма, вспоминает член SARGATANAS Роман Гонсалес (Roman Gonzalez). Зажиточных артистов, которые хотели играть тяжелую музыку, на сленге именовали «dandruff» («перхоть» в вольной трактовке). Элкин принадлежал к их числу, но, по иронии, этот красивый, богатый, упорный парень стал миротворцем, которому суждено сорвать печати раздора.
Пабло Эскобар
Кто-то считает, что Эскобар был поклонником рока. По слухам, на пике своей преступной известности он выписывал ROLLING STONES, REO SPEEDWAGON и Саманту Фокс для концертов в собственном особняке. Параллельно он ударился в филантропизм, жертвуя большие суммы на нужды города.
Одно из его учреждений «Медельин без трущоб» регулярно спонсировало публичные мероприятия, в том числе первый масштабный рок-концерт с участием ARGUS на сцене Plaza de Toros La Macarena. Чуть позже, 23 марта 1985 года, эта арена для корриды вместимостью 15 000 человек стала местом полномасштабного бунта.
Вдохновленные успехом ARGUS, JIV Ltd и Radio Veracruz организовали музыкальный конкурс между локальными группами SPOOL, GLÖSTTER GLADIATTOR, DANGER, MIERDA, EXCALIBUR, LASSER, PARABELLUM и KRAKEN, которые должны были побороться за контракт с национальным лейблом Codiscos — одним из старейших в стране.
Концерт не задался сразу. Прилизанные коммерческие баллады SPOOL и невыносимая жара, как говорят в Англии, «down like a lead balloon». Музыка взбесила публику, а сцена превратилась в учебный тир. Толпа продолжила бросать камни с криками «Caspa! Caspa!» и вынудила группу уйти.
Следующие артисты, GLÖSTTER GLADIATTOR и DANGER, старались вернуть шоу в нормальное русло и даже снискали успех, но затем на сцену вышли члены MIERDA с антихристианскими лозунгами и призывами «все крушить». Промоутеры объявили антракт.
В отличие от стандартных беспорядков, это была социальная бомба без деактиватора. Свора панков и металлистов из бедных кварталов ненавидела своих двоюродных братьев-рокеров, выходцев из среднего класса. Даже их местоположение было метафоричным, поскольку они стояли в грязи, а казуальные рокеры смотрели на них с трибуны.
Концерт возобновился, и камни полетели в EXCALIBUR, единственным грехом которых было то, что они не играли ультра-метал. Вскоре от песен ничего не осталось. Только лозунги, не лишенные, впрочем, мелодичности: «Parabellum! Parabellum!» [на латыни: Готовься к войне!]. В этом извращенном возрождении Рима толпа скандировала название группы из Буэнос-Айреса, одной из самых радикальных для своего времени. Яростный звук PARABELLUM стал буквально призывом к оружию, а их сет-лист из песен «Guerra», «Monopolio y Sexo» и «666 Engendro» распалил пламя бунта. То, что начиналось как соревнование между группами, переросло в битву фанатов.
Классовая война и межконфессиональное насилие охватили площадь. Полиция, отправленная к месту стычки, была катастрофически не готова. Когда прибыла пожарная часть, арена превратилась в общественную баню. «Скандал», — писали в местной газете El Espectador, сравнивая событие с «оргией» наркоманов, которых ругают за крушение новеньких туалетов. В пылу сражения исчезло и выступление главных хэдлайнеров KRAKEN, чей фронтмен Элкин Рамирес, по словам очевидцев, был спокоен и безмятежен. Это была уникальная черта характера, которую он проявлял повсеместно.
KRAKEN выиграли в яростной битве даже не вмешиваясь, потому что верили в силу союза — требование самой жизни. Один из организаторов Карлос Акоста стал новым менеджером команды. В 1986-ом они подписали контракт с лейблом Codiscos, выпустили пару синглов, а еще через год разродились знаменитым дебютом.
Концерт был не главной проблемой для медельинцев. В конце 80-х началась война с наркотиками, писал Марио Апонте из MALEFICARUM. Многие отошли от музыки и объединились с местными сикариями, или «кинжальщиками»: «Кого-то убили, кто-то погиб случайно. Но это не мешало нам посещать концерты, которые, как правило, шли в суровых кварталах. Может быть, это была магия музыки — сила, не страшащаяся ничего. Банды нападали на нас, но мы не обращали внимания. Так наступили 90-е».
В период с 1985 по 1993 гг. Колумбия спустилась в ад и воскресла. В столице левые популисты из М-19 штурмовали Дворец Правосудия, а в Медельине Пабло Эскобар беспощадно убивал своих оппонентов, используя подростков и профессиональных киллеров. А поскольку правительство сыпало угрозами об экстрадиции в США, он нападал на полицию, политиков и журналистов. К 1989 году город превратился в настоящее мафиозное государство. Кандидат в президенты Луис Карлос Галан поймал пулю на глазах у десяти тысяч своих сторонников, еще один политик едва не умер во время атаки на самолет авиакомпании Avianca. Как будто этого было мало, картель из южной Колумбии Cali Cartel начал борьбу за власть с Эскобаром.
Однако насилие не замедлило темпы роста. Движение, начавшееся в Медельине, удвоилось с такими именами как MASACRE, ASTAROTH, NEKROMANTIE, BLASFEMIA и REENCARNACIÓN. В остальной части страны возникли NEUROSIS, DARKNESS, LA PESTILENCIA, KRÖNÖS и INQUISITION, что способствовало росту концертов и молодежных радиостанций с тысячами слушателей и сотнями тысяч зрителей.
В августе 1989 года, после убийства Луиса Карлоса Галаны — одного из самых драматичных в XX веке — KRAKEN сыграли концерт в его честь и потребовали минуту молчания во имя «мира, уважения и свободы». Три месяца спустя группа выпустила второй студийный альбом «Kraken II» и окончательно вырвалась из подполья.
Звук изменился, стал прогрессивным и клавишным, сродни латиноамериканской версии QUEENSRŸCHE, а песня «Vestido de Cristal» активно дебатировалась на молодежном радио. Но даже когда они добились национальной славы и выступили перед 20 000 зрителей на арене Poliedro de Caracas в Венесуэле в 1990 году, никто не мог обвинить их в высокомерии.
«Элькин был джентльменом, а не шоуменом или, как говорят, рок-звездой. Он олицетворял надежду, и его группа пользовалась большим уважением, — считает промоутер из Боготы Андрес Кастро. — Его послание сообщало: «Не волнуйся. Ты справишься». Певец был прав. Колумбийский хеви-метал превратился в неистовую стихию с идейными лидерами, которые помогли пережить новую волну терроризма…готовыми ко всему. Они помогли пережить новую волну терроризма.
Наследие KRAKEN
К 2012 году большинство наркобаронов сели в тюрьму, а Колумбия встала на путь возрождения. Кокаину не место в современной музыке, наркокартели вызывают национальное отвращение. Даже упоминание Пабло Эскобара приводит колумбийцев в ярость. Мнение гитариста TENEBRARUM Дэвида Риверы срединно: «Эскобар был позором для общества. Это не популярный герой — он преступник. Очевидно, история метала в Медельине связана с насилием, которое коснулось каждого. Но нельзя говорить о том, что Эскобар способствовал развитию музыки».
Южноамериканский метал обзавелся фанатами в конце 80-х. Даже западные артисты, включая Эйстейна «Евронимуса» Ошета из MAYHEM, питали интерес к аутентичному, брутальному звуку Колумбии. Эти демонические отцы блэка чувствовали с KRAKEN родство: они тоже были зажиточными тинейджерами, вот только факелы горели посреди скандинавской утопии, а зло их было выдумкой в отличие от колумбийской реальности.
В конце 80-х Евронимус переписывался с барабанщиком MASACRE. Есть мнение, что переписка оказала непосредственное влияние на MAYHEM и появление норвежского блэк-метала. Верно это или нет, но MASACRE стали первой колумбийской группой, которая выбралась из страны. В 1991 году они выпустили свой дебютный альбом «Reqviem» на французском лейбле Osmose Productions. Их звучание было радикальным, однако фронтмен открыто признает влияние KRAKEN.
Под стать национальному поэту Габриэлю Гарсиа Маркесу, Элькин Рамирес находил отдушину в магическом реализме. Его красноречивый язык говорил о недугах, коррупции и бедах коренных народов. Выпады были острыми, лиричными и витиеватыми, тогда как сам вокалист встречался с проблемами лицом к лицу и преодолевал их силой характера.
Сегодня Медельин изменился. Он не идеален, но прошлое осталось в прошлом. Музыка KRAKEN по-прежнему разрезает густой воздух баров, а те, кто когда-то бросал камни на арене Plaza de Toros La Macarena, теперь почитают «истинный» хэви-метал.
Будучи солдатом мира и процветания, Рамирес, наконец-то, вступил на порог Эдема. Что касается рока, он до сих пор остается самым популярным жанром в Колумбии с поклонниками на самых высоких местах. Один из них написал письмо:
«Я глубоко сожалею о смерти Элкина Рамиреса, пионера и видного члена культурного наследия нашей страны. Его творческий путь длиной в три десятилетия, несомненно, имел фундаментальное значение для расширения границ нашей музыки и оставил неизгладимый след на целом поколении колумбийцев, выросших вместе с KRAKEN. Мы запомним его как великого интерпретатора и композитора, но прежде всего, как образец независимости и честности, которые он источал на протяжении всей своей жизни. Пусть его голос теперь замолчал, наследие рок-Титана всегда будет с нами».
Это слова президента Республики Колумбия Хуана Мануэля Сантоса.
