Церемония вручения «Brit Awards», состоявшаяся прошлой ночью, включала выступление в честь Дэвида Боуи, получившее весомый эмоциональный вклад от певиц Лорд и Энни Леннокс, а также давнего друга Боуи Гари Олдмана.
Музыкальный сегмент начался с перформенса от группы, участвовавшей в последнем турне рок-легенды 2003 года. Пока место за микрофонной стойкой пустовало, секстет из басиста Гейла Энн Дорси, пианиста Майка Гарсона, ударника Стерлинга Кэмпбелла, клавишницы Кэтрин Расселл и гитаристов Эрла Слика и Джерри Леонарда исполнил введение «Space Oddity», а также попурри из хитов Боуи в сопровождении видеоматериалов. Чуть позже присоединилась Лорд, спевшая «Life on Mars?».
Как отмечает журнал Rolling Stone, Лорд встречалась с Боуи в 2013 году, и он сравнил ее музыку с музыкой «завтрашнего дня». «Я могла умереть в тот момент, оставаясь навсегда счастливой, — сказала певица чуть позже. – Представьте, как такой великий человек говорит вам, что ваша музыка звучит как завтрашний день… Мы просто держались за руки и смотрели в глаза друг другу, и говорили. Я подумала: «Это рука Дэвида Боуи, что я делаю?». Это было безумие. Прекрасный момент».
Еще до того, как на сцену вышли музыканты, Боуи был удостоен награды «Brit Icon Award», которую от его имени приняли Леннокс и Олдман. «Невозможно упоминать имя Боуи в прошедшем времени, — сказала Леннокс. – Все, что он символизировал как артист, всегда будет обладать важнейшим значением и безусловной актуальностью».
Олдман, в свою очередь, рассказал несколько забавно-печальных историй о последних днях Дэвида Боуи. Например, узнав о диагнозе рака, певец пошутил: «Хорошая новость заключается в том, что мои скулы будут как раньше».
Назвав своего покойного друга идеалом «оригинальности, экспериментаторства и исследования», Олдман вспомнил еще один разговор. «В последние годы Дэвид мало говорил о музыке. Но в один из таких редких моментов он элегантно и любезно сказал: «Музыка подарила мне более 40 лет экстраординарного опыта. Не могу сказать, что трагические эпизоды и жизненная боль от этого стали меньше, но я мог общаться, когда был одинок, и использовать возвышенные средства связи, когда мне хотелось прикоснуться к людям. Это был дверной проем восприятия и дом, в котором я живу».
