Отношения Ника Кейва с отцом и смерть последнего, когда ему было всего девятнадцать лет, дали существенный импульс литературным изысканиям будущей рок-звезды и заложили основу для его художественной карьеры в целом. Сам артист делает красноречивое заявление в дебютной лекции «The Flesh Made Word»:
«Итак, я — подросток. Мой ныне покойный отец в этот момент решает, что пора насытить свое чадо определенной информацией. Когда мне было 13, он пригласил меня в кабинет, запер дверь и начал читать обширные куски текста из «Тита Андроника» Шекспира, сцены душегубства из «Преступления и наказания» Достоевского и целые главы «Лолиты» Владимира Набокова. Отец горячо махал руками и восклицал: «Это, малец, и есть литература!». Ему казалось, что он вверял мне запрещенные знания. Я же сидел и слушал безумные словеса и был счастлив примкнуть к его странному, аномальному миру».
В некотором смысле песни Ника Кейва насыщены тем, что его отец постулировал как «запретное знание». Более того, Кейв имитирует выбор отца и примыкает к темной литературной традиции, частью которой были все озвученные произведения — мощные изображения самоволия, убийства и безумия, считавшиеся опасностью для установленного порядка вещей.
Так, «Лолиту» консерваторы встречали с презрением, «Тита Андроника» викторианская аудитория табуировала за демонстрацию насилия, а сам Набоков жестко критиковал «Преступление и наказание» в своих лекциях по литературе: «Отсутствие вкуса у Достоевского, его однобокие отношения с людьми, страдающими префрейдистскими комплексами, то, как он купается в трагических злоключениях человеческого достоинства — этим трудно восхищаться».
И тем не менее эти тексты стали вдохновением для австралийского музыканта и наши отражение в его лирике наряду с другими авторами, подчас неожиданными, в виде оммажей, цитат, аллюзий и пародий. В статье мы постараемся их разобрать.
1. «There She Goes My Beautiful World» (2004)
Каждый раз, когда Ник Кейв обращается к вопросам языка и литературы, появляется Набоков: в форме лепидоптериста (специалиста по бабочкам), дискуссионного автора и даже «ученого в носках». Возможно, сейчас, когда ему перевалило за 60, он стал зеркальным отражением не только своего отца, но и Набокова. Лекции, которые он вел в 90-х, становятся ключевыми в экзегетике Кейва. В отрывке одной из них — «The Secret Life of the Love Song», или «Тайная жизнь любовной баллады» — певец захватывает дихотомию красоты и безжалостности и характеризует себя как автора:
«Слова терпят. Плоть — нет. Поэт всегда выходит победителем. Я ловлю души для Бога. Я прихожу со своей сетью для бабочек и ловлю куколок, а затем вдуваю жизнь в их тела и швыряю к звездам на волю Господа». Есть только один автор и по совместительству спец по бабочкам. Это Владимир Набоков.
В повествовании главного поп-хита «Where the Wild Roses Grow», записанного с Кайли Миноуг, молодая школьница соблазняется зрелым мужчиной, который приносит ей розы только чтобы убить ее на второй день. Причем, именно Кейв олицетворяет эту дьявольскую фигуру, тогда как сама песня — изображение невинности, украденной молодости и потерянного рая. Само место Миноуг в литературном мире Кейва тоже символично. Она — пример концентрированного, отполированного поп-артиста, который позволяет дьяволу входить в ее образ и наполнять любовь противоположностями: красотой и злом одновременно.
Другой текст Ника Кейва более прямолинеен. «There She Goes My Beautiful World» (по ссылке вы найдете перевод), один из ключевых треков «Abattoir Blues» (2004), рассказывает о рабочем процессе известных авторов:
Здесь есть ряд знаменательных, но неоднозначных тропов. Прежде всего — смешение реальности и фальшивки. Господин Кейв нарочно коверкает имя Набокова и приравнивает рок-музыканта Джонни Сандерса к писателям за счет песни «Chinese Rocks», хотя он даже не участвовал в ее написании. Джон Уилмот, опять же, известен титулом второго графа Рочестера, но строчка «riddled with the pox», буквально: «пронизанный сифилисом» — относится скорее к его поэзии, пронизанной непристойными сатиресками.
Второй слой «There She Goes My Beautiful World» касается нравственности. Граф Уилмот прославился не только поэзией, но кутежами и любовными проделками при дворе. У Сандерса был знаменитый роман с 16-летней групиз Сейбл Старр во времена NEW YORK DOLLS, уничтоживший личность молодой девушки, как она признавалась впоследствии. Тем временем Иоанн Креста наиболее известен за прозаический трактат «Темная ночь души», где говорится о духовном кризисе запустения на пути к единению с Богом.
В лирике Кейва, как и в предисловии лекции «The Flesh Made Word», которую мы цитировали в начале, Набоков оказывается в колоде трансгрессивных персон. Эти люди понимали зло, но были в равной степени обращены к эстетике искусства.
2. «Higgs Boson Blues» (2013)
Философия дороги как метод трансгрессии и эскапизма играет важную роль в песнях Ника Кейва. Очередной принцип можно услышать в строчках «Higgs Boson Blues» с альбома «Push the Sky Away» (2013). Главный герой едет в Женеву, предположительно в ЦЕРН, с аватарами Роберта Джонсона и Дьявола на заднем сидении. Здесь инвестиции вокалиста в миф, а также в литературные традиции и поп-культурные деноминации объединяются.
Роберт Джонсон, как объясняет Грейл Маркус в «Истории рок-н-ролла в 10 песнях», играл блюз в Миссисипи. Его фотографий не сохранилось — только записи дурного качества и полуправдивые мифы. Один из них гласит, что в какой-то момент Джонсон исчез на год для того, чтобы вернуться в качестве блестящего гитариста. Ходили слухи, что он продал душу дьяволу в обмен на непревзойденное мастерство. Его первая запись «Terraplane Blues» характеризуется как одна из важнейших для жанра.
Самое интересное в объединении персонажей у Кейва — появление неназванного третьего: в данном случае Фауста из «Трагической истории» Кристофера Марло. Пьеса английского драматурга и трагика говорила о человеке, который пошел на сделку с Люцифером ради знания и могущества. Но вместо того, чтобы использовать силу во благо, доктор Фауст посвятил время постыдным забавам, а когда пришло время платить по счетам, не нашел в себе силы раскаяться. Строчка «Роберт Джонсон и дьявол — не знаешь, кто кого поимеет» внезапно оказывается в фокусе.
И снова о дороге, а точнее — о скорости. Французский социолог Жан Бодийяр отмечает, что «вождение — это захватывающая форма амнезии», тогда как его современник Поль Вирильо расширяет идею и позиционирует ускорение как цель технологий, мечту «улететь в неизвестность». Это сродни критике современности, которая направлена на то, чтобы найти как можно больше технических протезов, расширяющих восприятие. В конечном счете это «неумолимо ведет к уничтожению врожденных человеческих ощущений».
Теперь детально остановимся на месте под названием ЦЕРН. Это ускоритель частиц, давший нам доступ к миниатюрным кирпичикам вселенной, которые раньше мог видеть один только Бог. Тем самым человечество «ускорило» божий промысел до такой степени, что сам Бог растворился в забвении.
Таким образом ЦЕРН у Ника Кейва — научное воплощение мечты Фауста, знание, которым в эпоху Елизаветы владел лишь Люцифер. Аналогичным образом исчезновение Джонсона, невозможное в современном мире, и его сравнение с поп-звездой Майли Сайрус, которая фигурирует в песне «Higgs Boson Blues», можно истолковать как гвоздь в крышку гроба мифа и смерть сакрального, покуда отныне все освещено прожекторами.
3. «The Mercy Seat» (1988)
В конфессиональных вопросах Кейв неоднозначен. Образ Христа его скорее тревожит, чем утешает. Иисус для него идеал превосходства творческого духа. Его протесты против лицемерия религиозных лидеров древности — доказательство о высшем призвании Иисуса, его умении отвести взгляд от забот смертного царства к чему-то вечному.
Это «стремление к вечному» — задача истинного художника, считает Ник Кейв. В своем предисловии к «Евангелию от Марка» он написал, что Христос «пал жертвой недостатка воображения, его распяли гвоздями человеческой пустоты».
Европейский хит «The Mercy Seat» — это запрос на тему справедливости и закона, написанный с точки зрения человека из камеры смертников, который сопоставляет Божий престол с электрическим стулом. Композиция Кейва полна христианских мотивов. Само название песни — «Трон Милосердия», «Престол» — отсылает к «Пятикнижию», к истории о Ковчеге Завета. Строчки «Око за око и зуб за зуб» (они повторяются несколько раз) напоминают о «Книге Левит», а сам герой сравнивает себя с Иисусом в стремлении «покончить с попытками измерить правду».
Критики отмечали автобиографический характер песни. Кейв использует «Писание» и для самоопределения, и как средство избежать заурядности. Вместо того, чтобы рассматривать христианские учреждения как ворота в рай, он критикует их мягкую дезинформирующую догму. Отвергая прочность Церкви, вера Кейва стала колебательной, экзистенциальной и туманной. Для него вера — это не приверженность ортодоксу, а экспериментальная сила, которой нужно допытываться, изредка над ней издеваться, а затем вновь возвращаться к ней.
4. «Hamlet (Pow, Pow, Pow)» (1981)
Песня «Hamlet (Pow, Pow, Pow)» — интерпретация одноименной пьесы Шекспира от пяти молодых австралийцев THE BIRTHDAY PARTY. Они написали ее под воздействием психотропных веществ в 1981 году. Данная версия, рассказанная от лица Офелии, противоречит исходному материалу. В пьесе возлюбленная главного героя Офелия совершает самоубийство и тонет с гирляндой символических цветов после убийства ее отца Гамлетом — это одно из самых красивых описаний смерти в английской литературе.
Кейв же не просто вверяет в руки трагического героя огнестрельное оружие, но превращает его в американского гангстера 40-х годов. При этом в глазах артиста и шекспировский принц, и убийца из песни обременены одной и той же тяжелой ношей, которая не может найти выхода в обществе.
В пантеоне Ника Кейва они стоят бок о бок со Святым Себастьяном, Игги Попом, Дракулой, Бетховеном, Достоевским, Горбуном из Нотр-Дам де Пари, Капитаном Ахавом и Иисусом Христом. Он всегда будет симпатизировать гениям, уродам, монстрам и изгоям, противостоящим обществу, которое не способно их уместить. Дя него общество не просто ненавистно — оно обречено вне зависимости от идей позитивистов, эмпириков или неомарксистов.
5. «Saint Huck» (1984)
Еще один случай, когда Ник Кейв пересказывает историю известного персонажа, это «Saint Huck» — первая песня, написанная в составе группы NICK CAVE AND THE BAD SEEDS. Учитывая увлечение вокалиста южной готикой на этом этапе карьеры, его выбор рассказать про Гекельберри Финна имеет смысл.
Его версия мрачна и интенсивна. Он «телепортирует» любимца Марка Твена из Миссури в сердце «громадного непристойного» города. Кейв неуклонно следует традициям гротеска, поэтому Гек превращается из невинного добродетеля в отчаянного негодника, потерянную душу, которая пробирается сквозь греховное болото. Все заканчивается катастрофой: герой подсаживается на иглу, устраивает ограбление и в конце ловит пулю.
6. «Red Right Hand» (1994)
Песня «Red Right Hand» Ника Кейва — это мелодраматический полукомичный взгляд на роман Стивена Кинга «Противостояние» и одновременно отсылка к поэме Джона Мильтона «Потерянный рай». Кинг — потому что по сюжету песни на краю города появляется таинственная фигура. Мильтон — потому что название песни — это цитата поэмы, в которой писатель стремился «пути Творца пред тварью оправдать».
Примечательно, что в поэме строчка «Red Right Hand» — ссылка на карающую руку Бога, тогда как по тексту самой песни она принадлежит скорее Сатане в тусклом черном плаще (либо злонамеренному Богу) и предостерегает об опасности сделки с дьяволом.
Те же строчки Кейв использует на следующем альбоме «Murder Ballads» в 1996 году. «Song of Joy» — история человека, который женился на женщине по имени «Радость». Она родила ему трех дочерей, но вскоре вся семья была жестоко убита, а отец, он же рассказчик, стал бродягой и просит пустить его на порог. Так у слушателя возникает подозрение, что он и есть убийца, оставивший на месте преступления надпись «Его красная правая рука». В конце песни «Song of Joy» бродяга произносит: «Я ж и на солнце погружен во тьму» — и это тоже цитата из поэмы Мильтона «Самсон-борец».
7. «More News From Nowhere» (2008)
Уильям Моррис — английский классик и социалист, представитель второго поколения «прерафаэлитов». «More News From Nowhere», как следует из названия, отсылает к его произведению «Вести из ниоткуда или Эпоха спокойствия». Это был взгляд поэта и художника на будущее, в котором царит гармония человека и среды, где не существует голода и принуждения, а стимулом к работе является жажда творчества. Как писал историк-марксист Артур Лесли Мортон: «Многие писали утопии, в которые можно поверить. Но Моррису удалось изобразить такое место, в котором хочется жить».
Песня Кейва, выпущенная в 2008 году, напротив, говорит о бесполезности поиска утопии, об устаревании и о том, как время все сводит к «вестям из ниоткуда». Важны и художественные средства. В своем рассказе певец принимает мифическую фигуру Уллиса. Песня полна завуалированных отсылок на «Одиссею» Гомера (включая Циклопа и Сирен из третьего куплета и Калипсо из четвертого), в том числе структурных.
Сюжет песни «More News From Nowhere» разделён на эпизоды, в каждом из которых персонаж сталкивается с теми или иными событиями. Однако, в отличие от Улисса, персонаж Кейва не путешествует в географическом плане (от Трои до Итаки), а остается на неоднозначной территории под названием «нигде».
8. «Fleeting Love» (2008)
В 1957 году английский социолог Ричард Хоггарт писал в книге «The Uses of Literacy» про людей «выкорчеванных и тревожных». Этот словооборот он применил к талантливым мальчишкам-стипендиатам послевоенной Британии, которые родились в рабочем классе, но повысили статус с помощью образования и навсегда покинули родные общины. Для такого человека, вырванного и озабоченного, слово «дом» утратило смысл. Более того, солидарность рабочего класса постепенно разваливалась. Его члены, соблазненные тем, что Хоггарт называл «миром сладости», т.е. чувственными развлечениями Голливуда, вырвали их из культурной герметики и швырнули в неизведанные пространства.
Зигмунт Бауман уже в другой книге «Liquid Love» (2003) усугубляет эту идею и отказывается от классового разделения вообще. По мнению польского философа, фиксированные и долговечные связи с семьей, социумом, религией и любовью ослабевают. Для описания этой эпохи он использует метафору «текучая современность» — переход от структурированного мира, обремененного сетью социальных обязательств, к миру гибкому, текучему, свободному от границ и условий. Отношения в глазах новых «вырванных и тревожных» подобны сиропу, слишком сладкому в неразбавленном виде. Самое глубокое желание эпохи — создание приемлемого баланса между безопасностью и свободой.
Эту концепцию «мимолетной/ текучей любви» явно или косвенно отражает песня Ника Кейва «Fleeting Love» с пластинки «Dig, Lazarus, Dig!» 2008 года.
Гид по творчеству Radiohead
Гид по творчеству Тома Уэйтса
