В сентябре 2011 года вокалист Майкл Стайп, басист Майк Миллз и гитарист Питер Бак из американской рок-группы R.E.M. выступили с заявлением на своем сайте, сказав, что они «заканчивают как команда».
Основанные в 1980 году барабанщиком Биллом Берри, который покинул проект в 1997 году, R.E.M. символизировали прорыв американского андерграунда со своей дебютной пластинкой «Murmur» (1983), а затем пришли к мультиплатиновому успеху – альбомы «Out of Time» (1991) и «Automatic for the People» (1992) на двоих продали 8 миллионов экземпляров — не предавая своих творческих и культурных идеалов.
Когда три оставшихся члена решили разойтись, Бак отметил это событие, составив список вещей, которые он возненавидел за долгие годы в музыкальном бизнесе.
«Там было пять страниц, — сказал Бак во время редкого интервью в конце января, пока готовился к 5-му по счету собственному фестивалю Todos Santos Music Festival, который проходит в маленьком городке в южной части Нижней Калифорнии.
Что находилось в этом списке? «Все, — кратко отвечает Бак, потягивая апельсиновый сок в баре, пока его друзья из группы THE JAYHAWKS проводят саундчек в клубе на другой стороне улицы. – Все, кроме написания песен, выступлений и записи. Это деньги, политика, знакомство с новыми людьми 24 часа в сутки и отсутствие возможности принимать собственные решения».
Даже создание альбомов R.E.M. временами становилось проблемой. «Когда изобрели Pro Tools, веселье закончилось. Мы записали пару пластинок, и я подумал: «Я даже не уверен, что это запись. Это просто набор звуков, которые мы собрали вместе».
Но сильнее всего он ненавидит бизнес. «Я не хочу иметь с ним ничего общего», — уверенно заявляет Питер Бак. Гитарист осуществил желание. 59-летний музыкант принадлежит к числу самых активных бывших рок-звезд Америки, даже если многие не знают об этом. Дело в том, что он работает вне мейнстрима, записывая альбомы и выступая в небольших клубах со старыми и близкими друзьями. Бак играет в таких коллективах как THE MINUS 5 – его давнем проекте с экс-гитаристом R.E.M. Скоттом Маккои – и FILTHY FRIENDS, новом начинании с Корин Такер из SLEATER-KINNEY.
Недавно он стал сопродюсером нового диска THE JAYHAWKS «Paging Mr. Proust», но это еще не все. Он также является эксцентричным сольным артистом, выпускающим свои альбомы исключительно на виниле (последний из них, «Warzone Earth», вышел в прошлом году на маленьком независимом лейбле Mississippi Records).
До январского разговора с журналом Rolling Stone Бак ни разу не говорил о расформировании R.E.M.. Живущий с женой Хлои Джонсон и двумя дочерьми в Потрленде, штат Орегон, он уединился на фестивале Todos Santos, когда группа делала финальное заявление. «Он хотел быть подальше от этого, — сказал однажды Маккои. – Эта группа была движущей силой в его жизни, и для него это стало действительно большим изменением. Он не хотел говорить об этом».
Но сейчас, потягивая апельсиновый сок, объясняя происхождение Todos Santos и подчеркивая удовольствие, которое приходит во время вечеринок с любимыми музыкантами, Бак резко, открыто и забавно рассказывает о своей старой команде, единогласно решившей прервать совместную карьеру после трех десятилетий в индустрии. Его друзья, кстати, тепло о нем отзывались во время уик-энда.
«Он крестный отец», — говорит певец/гитарист Стив Уинн, который играет с Баком в проекте BASEBALL PROJECT. Они познакомились в 1984 году, когда Уинн числился в THE DREAM SYNDICATE. «Он знает, чего хочет от музыки. Но еще он защитник. У меня есть эти кассеты, которые Питер вручил мне – первая запись HÜSKER DÜ, первый альбом REPLACEMENTS, «Love You» BEACH BOYS. Мы поладили сразу же, поскольку оба были большими фанатами музыки, которые желали взорвать весь мир свои пламенем».
R.E.M. недавно подписали лицензионное соглашение с Concord Bicycle Music на обработку их каталога, принадлежавшего Warner Bros. Но если отложить деловые встречи, как пояснил Бак, он все еще близок с Миллзом, который выступал на Todos Santos в выходные, и Майклом Стайпом. «Я обедал с Майклом три недели назад, — отмечает гитарист. – Майка я вижу еще чаще, потому что он любит болтаться на рок-н-ролльных шоу. Практически в каждой группе, где я выступаю, он тоже появляется».
Кто первым заговорил об этом? О расставании R.E.M.?
Мы были в Бергене, Норвегия [в 2008 году]. Мне очень нравится Берген. Я хотел увидеть город, и мне требовалось на это четыре свободных часа. Но вместо того, чтобы изучать достопримечательности, я провел три часа во встречах. Я был очень зол. Мы обсуждали добавление еще нескольких шоу в рамках тура. Нам предлагали много денег, но я не хотел. Не буду говорить, где нам предлагали выступить. Я просто посмотрел на них и сказал: «Если это наш последний тур, я не хочу закончить двумя половинчатыми шоу; вы не в состоянии заплатить мне столько денег, чтобы я согласился». И они ответили: «Ладно».
Последний концерт прошел в Михико. Мы были там прямо как THE BEATLES. Было здорово, но я сказал: «Это немного грустно». Майкл добавил: «Да, чуть-чуть. Наверное, мы никогда не сыграем эти песни снова». Но потом мы сделали последнюю запись «Collapse Into Now» [2011]. Мы не устраивали никаких анонсов. Просто собрались вместе, и Майкл сказал: «Думаю, все поймут. Мне нужно устраниться. Потребуется много времени». Я спросил: «Как насчет навсегда?». Майкл посмотрел на Майка, и последний решил: «По мне, звучит правильно». Так мы и приняли решение.
Ты крайне спокойно воспринял это решение.
Мы чувствовали, что последняя запись была отличной. Я очень горжусь последними двумя альбомами. «Accelerate» [2008] в моей любимой пятерке. Но в тот момент мы решили пойти собственными дорогами. Мы не хотели играть 20-летние песни дальше. Вы могли кое-что заметить в нашем трио: Никто из нас не сделал ничего, что могло бы дискредитировать нас в глазах общественности. Бывало всякое, но мы не ходили на ток-шоу или реалити-шоу и не собирали супергрупп. «Collapse Into Now» стал нашим последним альбомом на крупном лейбле. Я больше не хочу работать с мейджорами.
Кто-нибудь из них просил об этом?
У меня есть Бертис [Даунс, менеджер R.E.M.] – его работа заключается в том, чтобы держать таких людей подальше, так что я понятия не имею. Сейчас я на лейбле Mississippi Records, и я самостоятельно подписал с ними контракт.
У них большой магазин в Портленде.
Посмотрите записи Эрика [Айзексона, сооснователя лейбла]: Он выпускает африканскую и психоделическую музыку, олдскульный госпел и блюз.
Я говорю ему: «Эй, Эрик, я пишу сольный альбом. Хочешь выпустить?». Он спрашивает: «Чего ты ждешь от нас в плане рекламы?». Я отвечаю: «Ничего». «Хочешь выпустить CD или цифровую запись?». «Нет». Я хотел выпустить только винил. Для него это было облегчением. Позже он рассказал мне о своих страхах. Он боялся, что гитарист из группы X будет звучать в точности как группа X, только с еще более ужасным вокалом. Он был очень рад, что запись получилась довольно странной и нетипичной.
Как бы ты описал свой стандартный рабочий день в качестве музыканта?
У меня не бывает обычных дней – вообще. Я играю на гитаре почти каждый день.
Как правило, это случается тогда, когда я хочу что-нибудь написать. Иногда я посвящаю себя подготовке к вещам, к которым по умолчанию не готов, и трачу часы на создание материала. Мол: «У меня студия запланирована на субботу – посмотрим, что удастся придумать». Но работа и жизнь для меня практически неделимы.
В прошлом это были разные вещи. Мир останавливался, когда я работал, и снова начинал вращаться, когда я возвращался. Сейчас я работаю дома. Я записал много материала в Портленде и почти не гастролировал. Я мог бы сыграть еще один тур в качестве лид-вокалиста, пока не слишком постарел. Но мне комфортно в роли гитариста THE JAYHAWKS, когда им не хватает человека.
Когда ты записывал три сольных альбома, ты думал о каких-то личных заявлениях? Или это было скопление всего материала?
До выхода первого из них [2012’s «Peter Buck»] я никогда не пел. Было не очень здорово. Мы сделали эту запись в течение пяти дней. Изначально я хотел придумать четыре или пять песен, написать их, собрать ребят, немного порепетировать, а затем зафиксировать все за один дубль вживую. Но новом диске [«Warzone Earth»] вокалы накладываются друг на друга. Я играл в комнате на ударных, басу и гитаре. Мы играли на уровне 120 децибел, и я кричал. Полагаю, THE PRETTY THINGS делали точно так же.
Как ты смотришь на достижения R.E.M., если убрать все ненавистное?
Я очень горжусь, что мы закончили на той же ноте, на которой начинали в 1980 году. Я действительно горжусь всей карьерой. Есть несколько не очень удачных записей, но такие найдутся даже у Боба Дилана.
Когда вы осознали, что верность своим идеалам привела к успеху?
В восьмидесятых. Мы оказались в центре этой маленькой культуры, которая в основном состояла из учеников колледжа. Я говорил с некоторыми людьми, и мы повлияли на каждого из них, даже если речь шла только о наших принципах.
Тем не менее, многие думают, что «Automatic for the People» (1992) — наш лучший альбом и культурный пик для нас. Но мне нравится, как мы закончили, не обливая грязью друг друга. Мы никогда не судились между собой. Технически группа распалась. Но если речь о нас, то все немного иначе. Мы просто не записываем альбомов и не гастролируем. У нас есть издательская компания, и ей принадлежат все мастер-ленты для лейбла Warner Bros. Все это у нас. Мы владеем складом этих лент и прочего материала, который я даже не видел. Зачем вообще туда заходить?
Мы всегда обсуждали проекты. К примеру, этот парень делает реально заводной фильм, но не может заплатить слишком много. Это классно. А эта песня меня не слишком привлекает, но она уйдет миллионным тиражом. Мы всегда так работали.
У тебя интересная жизнь: Ты сохраняешь активность, но не слишком заметен. Как правило, группы стараются привлечь внимание. Ведь за это боролись R.E.M. – попасть на арены со своими идеями. Я видел вас в Нью-Йорке в 1982-м.
Это забавно, потому что я играл тур с Алехандро Эсковедо (Alejandro Escovedo), и его управляющая компания попросила у меня пресс-кит. Я говорю: «У меня его нет». Почему? Человек, который пришел на концерт, либо знает меня, либо нет.
Они спрашивают: «У тебя есть промо-фото?». Я посылаю им единственную фотографию, которая у меня есть – на ней я с головой обезьяны танцую на улице [обложка для его сингла 2013 года «You Must Fight to Live on the Planet of the Apes»].
Это никому не нужно. Я не собираюсь заниматься такими вещами. «О чем именно должен сказать этот пресс-кит?». Мне все равно. Сделайте все сами.
Тебя интересует каталог R.E.M.? Я говорю о специальных переизданиях и антологиях, как это делают Боб Дилан и THE ROLLING STONES, разбирая свои архивы. Самый необычный релиз R.E.M. – это выступление на MTV Unplugged.
У нас не так много незаконченных студийных песен, но мы могли бы выпустить альбом с материалом, который, на наш взгляд, слишком посредственный для оригинальной записи. Почему так случилось? Майкл, как правило, не заканчивает свои песни, если они ему не понравились. Я не говорю, что у нас было по 20 песен для каждой пластинки. У нас было 14, и 12 из них попадали на запись. Две оставшихся могли быть использованы в качестве би-сайдов. Если бы мы не выпустили все эти би-сайды, у нас получилось бы два неплохих сборника.
Но я об этом почти не задумываюсь. Хотя, было бы не плохо, если бы музыка оставалась на глазах общественности.
Как ты видишь нынешнюю рок-музыку? R.E.M. наслаждаются своим успехом и влиянием, будучи последними представителями золотой эры?
Я недавно разговаривал с Колином Мелоем [из THE DECEMBERISTS]. Так вот, он говорит: «Ребята, вы ушли в нужное время. Сейчас фестивали просто ужасны. У всех есть эта чертова танцевальная палатка. Есть эти неприкаянные дети, которые шатаются и орут во время сета, а затем громыхают всю ночь напролет».
Последнее, что меня тронуло, это движение Riot Grrrl. Я только переехал в Сиэтл и увидел, как BRATMOBILE, BIKINI KILL и SLEATER-KINNEY выступают перед 20-ю слушателями – эти группы изменили мир. Когда мы с Корин Такер работаем вместе, я постоянно встречаю 15-летних девчонок, которые подходят к ней, чтобы рассказать о значении ее музыки. Но хорошая музыка была всегда. Я нахожу ее каждый день.
Ты все еще чувствуешь общность с андерграундом 80-х?
Большая часть людей, с которыми я разговаривал здесь [на фестивале Todos Santos], всегда может похвастаться одной новой записью. Мой последний альбом вышел два месяца назад. Это часть нашей жизни. Ты начинаешь и продолжаешь этим заниматься. Я потерял многих друзей, потому что они не гастролировали и не писали пластинок. Они либо работали, либо заводили детей. Дети – тоже работа. Не всем так повезло.
Если взять весь этот класс 1981-1984 года – я не уверен, что многие из этих ребят продолжают писать музыку спустя 30 лет. Не знаю, что тогда произошло. Но даже если вам повезет, это непросто. Если не повезет, будет тяжело. Мне везло всю мою жизнь.
Где-то в середине 80-х звукозаписывающие компании поняли, как устроить бизнес, чтобы продавать любую чепуху. Как только это случилось, это стало правилом. Теперь все знают порядок действий. Ты формируешь рок-группу, записываешь что-нибудь, выкладываешь на Bandcamp и снимаешь небольшое видео на YouTube. Я никого не обвиняю. Но раньше это было похоже на Дикий Запад. Сейчас это Голливуд.
Очевидно, что мне не 21. Я тусуюсь совершенно с другими людьми. Но я не вижу, как молодые ребята формируют группы с посылом: «Пошел к черту, чувак». Для них это способ заработать на жизнь. И в этом нет ничего плохого.
Разве R.E.M. сформировались не ради того, чтобы заработать на жизнь?
Нет. Я хотел сделать пару записей, а потом работать в музыкальном магазине, чтобы люди подходили ко мне и говорили: «Он записал этот крутой альбом в 1983-м».
Я не собирался зарабатывать этим. Я никогда не собирался покупать новый автомобиль. Вся моя одежда уже поношена. Я купил дом за $52,000. При этом я стал первым человеком среди всех знакомых, у которого был собственный дом. Я подумал: «Неплохо. Здесь две спальни; я могу сдавать их в аренду, чтобы оплатить ипотеку».
Мне повезло. Я могу не работать, если не хочу. Но у меня много работы. Мой бухгалтер говорит постоянно: «Ты слишком много работаешь. Тебе же за это не платят».
